Читать книгу "Биполярники. Как живут и о чем мечтают люди с биполярным расстройством - Маша Пушкина"

«Итак, кто они, типичные биполярники? Гиперответственные ребята, наверняка прилежные ученики. Вы лежите в депрессии и проклинаете себя за лень и отсутствие силы воли. Разумеется, таким образом вы делаете свой путь к выздоровлению еще более долгим и тернистым».

Итак, кто они, типичные биполярники? Гиперответственные ребята, наверняка прилежные ученики, пусть и не всегда лучшие. А тут начинается половое созревание, гормоны устраивают настоящую бурю. Неудача на экзамене, неудача на свидании… Даже взрослые люди рассказывают, как любая мелочь может довести их до истерики. Вы лежите в депрессии и проклинаете себя за якобы «лень и отсутствие силы воли». Если во время мании вы наделали глупостей, то проклинаете себя еще и за это. Разумеется, таким образом вы делаете свой путь к выздоровлению еще более долгим и тернистым.

Вот лишь некоторые цитаты из группы больных БАР: «Когда у меня депрессия, обязательно появляется чувство вины. Я чувствую вину за то, что людям приходится находиться со мной рядом и терпеть мое депрессивное общество», «Да, когда депрессия, это чувство постоянно присутствует, ощущение, что приносишь дискомфорт всем окружающим. Бороться можно, только смирившись с ним и приняв свою депрессию. Старайтесь не выращивать это чувство в себе, и оно отпустит». «В депрессии стыдно даже в магазин зайти, потому что не могу улыбаться людям». «У меня есть чувство вины перед родственниками, что меня до сих пор обеспечивает мама».

Но вы – больны. Требовать от вас в депрессии активности, а в мании – покладистости – все равно что требовать у человека без ноги ее отрастить.

Группа поддержки – это то, что нужно

Аня, 35 лет, бухгалтер

Первые признаки того, что со мной что-то не так, я начала замечать в 12 лет, после развода родителей. Сначала это были легкие депрессивные эпизоды. Но с годами они становились все сильнее и длительнее. В 25 лет их уже нельзя было игнорировать. Мне стало тяжело работать полный день, я плохо переносила стресс. Я не понимала, что со мной происходит, и искала простые объяснения. Думала, что дело в окружении: что профессия бухгалтера мне не подходит. У меня появилась красивая мечта – переехать в Европу. Я была уверена, что смена обстановки решит все проблемы сразу. И вот к 30 годам эта мечта исполнилась. Я получила высокооплачиваемую работу в крупной компании в Швейцарии. Там меня очень ценили. Вокруг красота, горы, у меня собственная квартира.

Но я не стала от этого счастливее. Жизнь в новой стране без знания языка оказалась серьезным стрессом. Я чувствовала себя оторванной от привычного мира и испытывала огромный культурный шок. При этом у меня было четкое ощущение, что назад пути нет. С родителями отношения были плохими, и возвращаться жить к маме совсем не хотелось. Я была уверена, что должна бороться и обеспечивать себя сама, во что бы то ни стало, любой ценой. Почти два года я старалась справиться. Усталость накапливалась. Работа стала очень стрессовой, на это накладывались трудности в личной жизни. Я даже решилась обратиться за помощью к родителям, но они не поняли моих проблем, не поддержали, а, напротив, посоветовали остаться в Швейцарии. Сначала на фоне стресса у меня проявилась мания. Я бегала, как метеор, вела беседы с Богом и получала от него указания. Однажды решила пожертвовать все свои вполне солидные сбережения в благотворительный фонд. Подъем быстро сменился спадом. В какой-то момент я оказалась просто неспособна идти на работу. В состоянии зомби я проходила в офис еще четыре месяца, возвращалась домой и вырубалась. Я находилась в глубокой депрессии, но не могла этого понять. Потом я стала терять адекватность, уже не могла себя контролировать. Это состояние довело меня до попытки самоубийства. Так я оказалась в больнице с диагнозом «депрессия». Там я провела полтора месяца, потом еще ходила в дневной стационар. И, вернувшись с больничного, обнаружила, что уволена. За хорошие деньги от меня ждали продуктивной работы, а длительных больничных позволить не могли.

Возвращаться в Россию было непросто. Уровень жизни заметно упал. У меня больше не было развлечений, интересных событий, компании, к которым я привыкла в Швейцарии. Я поняла, что не способна работать в офисе и устаю до смерти даже за семичасовой день. Работать по графику оказалось очень трудно, а изображать улыбку на лице, когда тебе ужасно, еще хуже. Меня постоянно спрашивали, что со мной случилось, и я не знала, как ответить. В конце концов я поняла, что смогу нормально работать только дома. Отдельным стрессом стал поиск съемного жилья, частые переезды. Так что вскоре я снова оказалась в больнице, в Клинике неврозов.

Сначала у меня был дикий страх перед психбольницами, особенно советскими. Я представляла себе, что меня немедленно свяжут, и будут мучить электрошоком. Если бы в Европе я не увидела, что это просто обычная больница, и к тебе относятся точно так же, как в любом другом медицинском учреждении, я бы ни за что не рискнула. Клиника, в которой я лежала в Швейцарии, была очень комфортной. С нами занимались арт-терапией, психотерапией, учили релаксации, был большой красивый парк для прогулок. Там вообще не было ворот, ты мог спокойно сходить в город, отпросившись у врача. Мне дали методичку «Как поддержать себя в депрессии». Я выучила ее наизусть и пользуюсь до сих пор. Это простые, но действенные правила: соблюдать режим, бывать на свежем воздухе, особенно на солнце, не спать лишние часы. В больнице нам не давали спать до упора, рано утром будили и отправляли на прогулку. И это правда помогает взбодриться. При жизни с биполярным расстройством важно применять самодисциплину. Российские больницы, конечно, заметно хуже по бытовым условиям и уровню комфорта. Но это тоже, в общем, обычные больницы. В них могут быть жесткие кровати и невкусная еда, но отношение к пациентам вполне человеческое. И пациенты не буйно помешанные, а самые обыкновенные люди.

Мне в лечении, кроме таблеток, сильно помогает психотерапия. Здесь я руководствуюсь принципом, что пробовать стоит все доступные методы, но с большой осторожностью. Нужно очень внимательно изучать свои реакции и отслеживать перемены. Я для себя составила список тех вещей, которые помогают при депрессии, и тех, которые, напротив, ухудшают состояние. К примеру, после нескольких сеансов телесной терапии мне стало хуже. Психолог стала расспрашивать меня про детские травмы, тяжелые переживания. После этого меня стали мучить кошмары. У меня был эксперимент с китайской иглорефлексотерапией. Она облегчила менструальные боли, но на депрессию никак не повлияла. Все очень индивидуально, и в разные фазы болезни действует разное. Когда самочувствие вполне бодрое, то для меня самое лучшее – йога.

А когда депрессия еще только подступает, можно вернуть себя к нормальной жизни с помощью остеопатии, она действует на организм, как «пассивный спорт». Так же полезен массаж. Очень сильно меня спасает медитация осознанности, это буддистская практика, которую часто используют в йоге. Она учит чувствовать свое тело. В депрессии связь со своей физической оболочкой часто теряется, ты перестаешь чувствовать дискомфорт и даже приятные ощущения. Нужно вернуться к себе. В тяжелой депрессии, когда я могу только лежать, я медитирую. Подходящие пособия по медитации можно найти бесплатно на нескольких сайтах. За десять лет болезни я научилась прислушиваться к себе и чувствовать приближение эпизодов. Однажды я смогла сама притормозить на пути скатывания в депрессию. Тогда мне пришла в голову идея, что такие люди, как я, способны поддержать друг друга.